Азарт нового времени: тенденции игровой зависимости и прогноз до 2027 года

Камила Риос, психолог и координатор программ профилактики игровой зависимости, рассказывает о тенденциях лудомании в 2025 году, прогнозах на 2026−2027 и о том, как технологии меняют азартное поведение.

В мире азартных игр сегодня не нужно заходить в казино — оно уже в вашем телефоне. Смартфоны, приложения, стримы, геймифицированные ставки делают азарт доступным 24/7 и привлекают тех, кто раньше не рассматривал игру на деньги.

Глобальная статистика показывает, что число людей, испытывающих проблемы с азартными играми, растёт быстрее, чем государства успевают обновлять законы.

О том, какие тенденции лудомании мы видим в 2025 году и что ждёт мир в 2026—2027, о роли технологий и о том, почему всё больше в зону риска попадают подростки и женщины, мы говорим с Камилой Риос — поведенческим психологом и координатором программ профилактики игровой зависимости в Латаме.

Камила более 8 лет занимается профилактикой лудомании, работает с семьями и платформами, разрабатывает программы soft-control и открыто говорит о том, что зависимость — не грех и не слабость, а состояние, требующее внимания и поддержки.

Её подход соединяет эмпатию и науку, а личная история — наблюдение за тем, как её двоюродный брат в подростковом возрасте потерял контроль над игрой, — придаёт её работе особую честность и мотивацию.

«Азарт сам по себе не зло. Зло — это когда человек остаётся с ним один на один», — говорит Камила.

Если говорить образно, азарт перестал быть «казино на углу» и стал приложением в кармане.
За последние пять лет границы между играми на деньги и обычными играми стерлись: внутриигровые покупки, лутбоксы, скин-беттинг.

В 2025 году мы видим три ключевых сдвига:

1. Рост вовлечения подростков и молодых взрослых через гибридные форматы — геймифицированные ставки, стриминговые платформы, краш-игры.
2. Расширение женской аудитории: женщины чаще ищут не азарт, а способ справиться со стрессом.
3. Глобализация рынка — один и тот же слот может запускаться в Мексике, Индии и Польше одновременно, и регуляторы просто не успевают.

Наибольшие темпы роста онлайн-гемблинга мы видим в Латинской Америке, Юго-Восточной Азии и на Балканах. В этих регионах одновременно есть:

• активная молодёжь с доступом к смартфонам,
• нестабильная экономика, которая заставляет искать «быстрые деньги»,
• недостаточное регулирование онлайн-игр.

Например, в Латинской Америке каждая третья семья сталкивается с финансовым стрессом, и азартная игра часто кажется выходом — хотя на деле лишь усугубляет ситуацию.

В 2015 году основной образ игрока был: мужчина 25−40 лет, ставки на спорт или покер.

В 2025-м картина другая:

• женщины составляют уже до 40% активных онлайн-игроков в некоторых странах,
• подростки и студенты начали играть через приложения и стримы, даже не осознавая, что это азартные механики,
• растёт доля людей старшего возраста, для которых онлайн-игры стали «лекарством от одиночества».

Азарт перестал быть маргинальным — он стал встроенным в цифровой досуг.

Искусственный интеллект стал новым дилером. Алгоритмы умеют предсказывать, когда игрок уязвим: устал, скучает, одинок. Платформа предлагает бонусы, пуш-уведомления, персональные акции именно в этот момент. Это делает игру непропорционально привлекательной для психики.

С другой стороны, те же технологии могут стать инструментом защиты: от систем лимитов и самоисключения до нейросетей, выявляющих проблемные паттерны. Всё зависит от этики применения.

Подростки приходят не за выигрышем — они приходят за контролем над эмоциями и ощущением принадлежности. В онлайн-играх, особенно с элементами ставок (например, лутбоксы), они находят быстрое возбуждение и временный статус.

Но именно подростки реже всего обращаются за помощью: стыд, страх перед родителями, иллюзия «я могу остановиться в любой момент». Это делает их наиболее уязвимой группой.

Есть три вызова:

1. Скорость: технологии меняются быстрее, чем законы.
2. Прозрачность: платформы до сих пор неохотно делятся данными о поведении игроков.
3. Культура: в обществе всё ещё много стигмы вокруг зависимости.

Нам нужно говорить об этом как о проблеме здоровья, а не как о личном грехе.

Я вижу два сценария:

Негативный: если государства будут реагировать запоздало, а платформы — действовать только ради прибыли, мы получим рост числа зависимых на 20−30% за два года.

Позитивный: если в 2026-м будут внедряться мягкие меры контроля — прозрачные лимиты, видимые таймеры, образовательные кампании — мы сможем замедлить рост лудомании и сделать её управляемым риском.

Выбор за нами. Азарт не исчезнет, но он может перестать быть ловушкой.

Первое — не молчать. Спросить: «Как ты себя чувствуешь после игры?» — это уже шаг к поддержке.

Второе — помнить, что зависимость не признак слабости, а состояние, требующее помощи.

Третье — учить себя и детей цифровой гигиене: лимиты, перерывы, открытые разговоры о рисках.

И последнее — не ждать катастрофы. Ранняя реакция спасает.

Честно? Иногда тяжело. Видеть судьбы, которые можно было бы спасти, если бы кто-то вовремя заметил первые сигналы.

Меня держат два столпа:

• гитара — она возвращает мне ощущение ритма и гармонии,
• уличная фотография — она напоминает: за каждым лицом есть история, и эта история может быть переписана.

И конечно, вера в то, что превенция — это не запрет, а среда, в которой человеку не приходится бежать в азарт, чтобы почувствовать себя живым.

Азарт сам по себе не зло. Зло — это когда человек остаётся с ним один на один. Если мы создадим культуру, где можно вовремя попросить помощи и получить её без стыда — мы уже выиграли.